Безымянны холодные реки.
Раньше мне было жалко разных полуразбитых и поломанных вещей, что были в доме и которых помнишь. И растений. Бокалы и чашки с отколотыми ручками, например, особенно мои бокалы, всегда хотелось склеить и не выбрасывать, они у меня застревали в памяти. Теперь мне хочется добить до конца такой бокал и выбросить, вырвать с корнем эту обгоревшую тую. Они меня раздражают, пугают даже.
Есть такие полусумасшедшие бабки. сейчас бы она плакала: "туечка моя, туечка". вот и мне иногда хочется. не жалко бы ей было этой туечки из сада, было бы жалко своего одиночества и невозвратимых и невыраженных лет, быть может, своего безобразного тела, никому никогда уже ненужного, кроме ласкающейся навязчивой кошки. Как бы ни было противно, как же трудно умереть в гордом одиночестве-то.
Сейчас я выхожу и вижу абсолютное лето. Звон насекомых, чистое умиротворение.
Как мне удалось проснуться от того золотого сна, я и не знаю, знаю, что панически хочется исполнить жизнь, которая в нем прошла ,уже в общем-то не пройдет по другому.
Есть такие полусумасшедшие бабки. сейчас бы она плакала: "туечка моя, туечка". вот и мне иногда хочется. не жалко бы ей было этой туечки из сада, было бы жалко своего одиночества и невозвратимых и невыраженных лет, быть может, своего безобразного тела, никому никогда уже ненужного, кроме ласкающейся навязчивой кошки. Как бы ни было противно, как же трудно умереть в гордом одиночестве-то.
Сейчас я выхожу и вижу абсолютное лето. Звон насекомых, чистое умиротворение.
Как мне удалось проснуться от того золотого сна, я и не знаю, знаю, что панически хочется исполнить жизнь, которая в нем прошла ,уже в общем-то не пройдет по другому.